Правда дарит свободу
В школе приемных родителей просят не мониторить сайты с детьми, пока не дадут отмашки. Часто семьи хотят взять младенца, но не всегда это будет лучшим решением.
«Зачастую будущие приемные родители хотят взять младенца, но после прохождения школы меняют предпочтения, потому что младенец – это кот в мешке, мы не знаем, какие у него заболевания, что будет дальше. К тому же, поиск ребенка – это одновременно поиск скрытых мотивов. Часто у родителя может быть травматичный опыт, который он не пережил, вытеснил, и он будет искать ребенка именно этого возраста. Это нужно предотвратить – либо взять ребенка постарше, либо помладше и прожить вместе с ним этот период, подстелив в себе соломку в виде помощи психолога», – объясняет психолог.
По российским законам семьи сами принимают решение, хранить ли тайну усыновления. В «Дне аиста» родители учатся открыто говорить на эту тему, в первую очередь, со своими приемными детьми, так как недоговоренность отразится на самоощущении ребенка.
«Пусть говорят», Ник Вуйчич и премии. Как живет юная художница без рук
Подробнее
«Как-то логопед восхищалась Тимофеем» и нахваливала меня, какого я сына родила — настоящего генерала! А я, говорю, даже ни при чем, моей заслуги в этом «0». Мы его усыновили. Она глядит на нас долго, взглядом Станиславского.- Значит долго выбирали? — Совсем нет. Нисколько. Первого заграбастали! А Тим слышал и улыбался от удовольствия и гордости. Это и есть драгоценная правда. Она дарит свободу, принятие и успех быть всегда собой», — говорит Наталья.
О том, как лучше рассказывать детям о биологических родителях, написано много специальной литературы.
Помогает ли Ваша книга расширить детское восприятие мира?
Она помогает принять тот факт, что все люди разные, и можно попробовать найти общий язык с каждым. Кроме того, она учит разбираться в себе, понимать себя, — это навык будущего. Мы с детства живем в круговороте «это надо, а это не надо», мы перестаем слышать свои желания, потому что нас кормили, когда пора есть, и кутали в шарф, когда холодно. Родители не хотят слышать, что ребенок сейчас не голоден и что ему не холодно. Потому что НАДО надеть шарф и НАДО съесть суп. Дальше это проецируется на интересы. Ребенку интересны жуки и пауки, а мама цокает языком: «что ты ерундой занимаешься, лучше на фортепиано поиграй». Так у нее вырастет пианист, ненавидящий свою специальность. Он почему-то будет засматриваться на бабочек в ботаническом саду и даже не вспомнит, что когда-то это и было его увлечением. Так человек теряет себя. Я считаю, что мои книги помогут детям сохранить себя, а родителю помогут увидеть, что перед ними личность, а не просто плод их любви.
Когда появилась любовь
Сейчас, когда у этой истории есть счастливое продолжение, всё кажется очень логично: сложный адаптационный период, пройденный с психологом, естественные сомнения, знание теории, которое не делает эмоции меньше, но в итоге помогает справиться. А тогда они вдвоем пытались выстроить отношения с сыном, освоить новые роли и поддержать друг друга. Вместе полетели на операцию в Германию — Андрей впервые оставил бизнес дольше, чем на две недели. Бессонные ночи, переживания у палаты интенсивной терапии и понимание, что всё наконец-то хорошо.
«Когда врач сказал, что Даня теперь здоров, мы с Андреем обнялись и плакали, наверное, минут тридцать.
Даже в те моменты, когда я сомневалась, что мы правильно поступили, взвалив на себя такую ответственность, он был единственный, кому я могла признаться в таких мыслях. Муж обнимал меня и говорил, что мы справимся.
Один из главных принципов в усыновлении, о котором нам говорили: дать понять ребенку, что вы любите его несмотря ни на что, и никогда не вернете обратно за плохое поведение. Но вот нам не выдали любовь по умолчанию, она пришла с совместным опытом, с переживаниями за маленькую жизнь, с преодолениями сложностей, иногда через ступор. Не нужно стыдиться разных чувств и подавлять их, позволяйте им быть, это нормально.
Мы просто продолжали идти вперед, даже когда казалось, что мы какие-то неправильные и любовь никогда не родится. Она родилась и, мне кажется, Даня это почувствовал, потому что на смену страхам и агрессии, пришла нежность. Мы всё еще ходим по минному полю, потому что на какие-то простые вещи он может отреагировать непредсказуемо. Но сейчас мы знаем, что это связано с опытом, который был до нас. Мы даём ему другой опыт и это меняется», — рассказывает Наталья.
Беременность и новые опасения
Через год после усыновления Дани Наталья узнала, что беременна. Супруги были так увлечены здоровьем и адаптацией сына, что перестали думать о невозможности иметь своих детей, но у жизни снова были другие планы:
«Раньше я бы стукнула медицинским справочником по голове человека, который сказал бы, что надо просто расслабиться и перестать ждать. Еще в период отчаянных попыток забеременеть я читала такие истории, но они только раздражали. Не могу сказать, что это панацея, но у нас вышло именно так. Я и Андрей были рады этой новости, но нам снова пришлось столкнуться с кучей страхов. А что, если всё закончится плохо? А что, если мы не сможем любить Даню, как раньше? Или будем обделять своего ребенка? А если Даня будет ревновать и вернется его агрессия по отношению к детям? Вопросов было больше, чем ответов.
Подготовка к приемному родительству
Когда первая попытка ЭКО оказалась неудачной и эмбрионы замерли в развитии на седьмой неделе, пара решила остановиться. Второй раз за время нашего разговора Наталья заплачет, но тут же вытрет слезы и улыбнется:
«Это очень странно, но после того, как случилась эта неудачная попытка ЭКО, мы испытали облегчение. Решение взять ребенка из детского дома уже пришло к нам, это казалось таким правильным и естественным продолжением всего, что мы поняли. И мы начали подготовку. С одной стороны, оформление документов. С другой — мы много общались со специалистами, я помнила о том кошмаре неосознанности, который был до, и хотела понять, с чем мы можем столкнуться. Мы с Андреем изучали все подводные камни — какие сложности, страхи, реакции могут быть у малыша, как правильно реагировать.
Единственное, мы не думали про пол и возраст. Мне хотелось, чтобы это было как пишут в книгах: мы пришли, увидели и сразу поняли, что вот он — наш ребенок. Но „щелчка“ не происходило и пришлось брать на себя ответственность».
Знакомство с собой и мысли об усыновлении
До момента, когда можно было делать ЭКО, оставалось девять месяцев. Параллельно Наталья с Андреем пошли к психотерапевту: знакомиться с собой, разбираться, что происходит в их отношениях, выяснять, зачем они оба хотят ребенка и какую цену готовы за это заплатить. После выкидыша у врачей были сомнения, что беременность сможет наступить естественным путём, но пара готова была принять это спокойно:
«Наше желание стать родителями становилось более осознанным. Сначала ты делаешь круглые глаза на вопрос, что даст тебе материнство и отцовство. Потом говоришь какие-то общие фразы. Потом начинаешь раскапывать суть. В нашем случае этот путь занял полгода, но к моменту, когда врачи стали готовить нас к худшему, мы с Андреем уже понимали, что для нас не имеет значения биологическое родство. Это был очень важный момент, и я рада, что наши взгляды совпали. Мы подошли к тому, что хотим усыновить ребенка в любом случае, хоть и попробуем ЭКО в назначенный срок.
Какая тема в Вашем творчестве наиболее животрепещущая? Какую социальную тему Вы бы выделили в отдельную книгу?
Мне кажется, самая главная проблема детства — это отсутствие уважения.
Мы сотню раз за день одергиваем ребенка, не прислушиваясь к тому, почему он так себя ведет. Вчера, на прогулке с трёхлетней дочерью, я поймала себя на том, что за 5 минут прогулки 4 раза в чем-то её остановила: «Не ходи, не трогай, это тебе не надо, сейчас упадешь!»
Конечно, мы обеспокоены безопасностью и здоровьем ребенка, но, зачастую, мы просто перестаем контролировать свою гиперопеку. Я представила себе, как бы я себя чувствовала, если бы за 5 минут прогулки кто-нибудь (например, муж) 4 раза сказал мне: «Это тебе не надо», «Нет, в это кафе ты не пойдешь», «Почему ты голову не повернула. Видишь, куда идешь?» и так далее. Я была бы забитой, неуверенной в себе женщиной, которая боялась бы без него ступить и шаг. С детьми такая же ситуация. Мы окружаем их контролем, лишая самостоятельности, а потом требуем от них каких-то серьезных свершений.
Все страхи были в голове
С медицинской точки зрения беременность протекала идеально. Но много сил уходило, чтобы подготовить Даню. Хотя сейчас я понимаю, что все страхи были у нас в голове, ведь в реальности всё хорошо. Когда родилась Алиса, Даня с первых дней включился в процесс. Мы старались не давать повода для ревности и пока всё получается. Мы любим детей по-разному, но это не значит, что одного больше, другого меньше.
Конечно, я оглядываюсь назад и вспоминаю весь путь к тому, что у меня есть сейчас. Своё желание всё спланировать, наши отношения с Андреем в начале, которые больше были похожи на бизнес-партнерство, чем на ту любовь, которая между нами есть. Наверное, так принято говорить о прошлом — с благодарностью и наделяя его смыслами. Но в нашем случае я думаю, что я как будто проснулась благодаря всем неудачам, сложностям в отношениях с Андреем и благодаря появлению Дани и Алисы.
Жестокая реальность и неудачная беременность
«Врачи говорили, что год — это нормально. Но нам казалось, что это они нас так успокаивают. Это было ужасное время для нас как для супругов.
Но мы были упорными — не в смысле желания быть рядом — есть же план, и вся жизнь подчинялась ему», — рассказывает Наталья.
Попробовать ЭКО предложил Андрей. Пара стала искать клинику, договариваться, обсуждать: до истечения «нормального срока» в год оставался месяц. Когда стало понятно, что есть еще варианты, Наталья узнала, что беременна. Но радость была недолгой — через две недели случился выкидыш.
«Знаешь, я может быть сейчас немного утрирую то, что было
Но мне важно, чтобы были видны главные чувства: какой-то нарисованный план в голове, и ты гонишься за ним, не замечая, обесценивая реальную жизнь. Конечно, у нас была работа, мы ездили путешествовать, жили, но вот эта навязчивая идея: беременность, дети, она была фоном ко всему
Когда я увидела, что беременна, мы были настолько измотаны и опустошены, что не успели даже нормально порадоваться.
Потом неожиданное кровотечение, выкидыш, больница. Врачи сказали, что мне надо восстанавливать здоровье, ЭКО можно делать не раньше, чем через год. Мы оказались в реальной жизни, где всё первый раз пошло не по плану, где всё разрушено, мы отдалились, на грани развода, до новых попыток погони за смыслом год, мы постоянно ругаемся, кричим и не разговариваем друг с другом.
Помню момент, когда после одной из таких ссор я выбежала на улицу, шла, плакала и думала. Ко мне пришло понимание, что у нас только два варианта: развод или полное обнуление и работа над отношениями. Мы погрязли в погоне за целью, не понимая, зачем нам это, забыв о наших чувствах. Я поняла, может быть, впервые за всё время, что очень люблю Андрея и хочу идти с ним дальше. Когда я вернулась домой, было уже шесть часов утра, муж не спал. Я обняла его и попросила помочь мне. Он согласился. Самый понятный мне способ разобраться — семейная терапия, и я очень благодарна мужу за то, что он сначала принял моё решение, а потом и сам искренне вошёл в процесс».
Личная история
Наталья стала приемной мамой в 2007 году, живя в Новосибирске. Своего ребенка они с мужем не могли родить, и пара решилась усыновить малыша.
«Я обратилась в одноименную новосибирскую организацию «День аиста», где меня записали в школу приемных родителей. Признаюсь, до этого в моей голове было много страхов и мифов, связанных с приемными детьми. Например, была мысль, что они «бракованные», раз от них отказались. Но придя в «День аиста», я увидела счастливые семьи, где воспитываются кровные и приемные дети – и ведь не отличишь, кто есть кто! Тогда все сомнения улетучились. В конце 2007-го у нас в семье появился Тимофей», – вспоминает Наталья.
Наталья забирает сына Тимофея. Фото: личный архив/ Наталья Югонсон
Процесс усыновления детей сложный не только в бюрократическом, но и психологическом плане. Приемные мамы и папы сталкиваются с различными трудностями. Наталья признается, что в какой-то момент ей стало казаться, что она будто «заторможенная» и у нее не работают материнские инстинкты. У нее создалось впечатление, что у других мам все происходит естественно: они молниеносно подхватывают малышей, когда они падают, берут плачущих на ручки – и те успокаиваются. У нее же с этим были проблемы. Тогда Наталья вновь обратилась в новосибирский «День аиста», где ей помог психолог.
Со временем обстоятельства сложились так, что семья переехала в Барнаул. Сын рос, появлялись новые вопросы и возникли трудности. Тогда Наталья почувствовала, что ей не хватает сообщества «аистов». В интернете она начала искать таких же родителей-усыновителей, у которых есть потребность общаться, делиться опытом.
Бесплодие – в голове? Перинатальный психолог о главных страхах беременных
Подробнее
Несколько семей откликнулись. Так в 2011 году появилась АКООУ «День аиста» на Алтае. Начиналось все с «Родительских беседок», где приемные родители в неформальной обстановке рассказывали о наболевшем, делились советами. Этот формат встреч сохранился до сих пор. За 12 лет через «День аиста» прошли более 1500 приемных семей. Флагманский проект организации – «Школа приемных родителей», где три месяца обучают тех, кто только готовится к усыновлению.
Кстати, все это время организация существует на некоммерческой основе. В основном, финансирование идет за счет различных грантов, когда их нет – организация живет благодаря пожертвованиям семей.
Наталья Югонсон с сыном. Фото: личный архив/ Марина Епифанцева
Всё оказалось сложнее
Поняв, что само собой ничего не произойдет, Наталья и Андрей решили обсудить, как именно они будут делать выбор. Решили, что критерия будет два: возраст до восьми лет и их полезность в жизни ребенка. У них есть желание взять на себя ответственность быть родителями и есть финансовый ресурс, который может спасти кому-то жизнь. Так в их семье появился пятилетний Даня. Родители отказались от него, когда стало ясно, что мальчику нужна дорогостоящая операция на сердце. Без медицинской помощи он бы не прожил долго, но операция была рискованной и дорогой, поэтому у Дани было очень мало шансов найти родителей.
«Мы долго готовились, мы многое понимали, но всё оказалось сложнее. Прозвучит ужасно, но все переживания, связанные с больницами, были ничтожными по сравнению с процессом выстраивания отношений. Мне хотелось быть мудрой и понимающей, я не позволяла себе никаких ошибок, но по вечерам закрывалась в ванной и рыдала.
Первый шоковый момент был связан с собаками. К нам в гости пришла подруга с хаски и Даня впал в истерику ни с того, ни с сего. Он плакал, жутко кричал, и то бросался на собаку, то прятался за мою спину. Я вспомнила всё, о чем читала, о чем говорила со специалистами, но это не помогло. Я чувствовала страх, что я не могу с этим справиться, мне было неудобно перед подругой за эту сцену, перед мужем, за то, что он тоже это переживает, но главное было бесконечное чувство вины перед маленьким человеком за то, что ему пришлось пережить в прошлом и за то, что мы случайно снова стали причиной такого сильного переживания.
И вот сегодня Даня гуляет с собакой, без страха, это огромный путь, но тогда… Тогда мне казалось, что я совершила ошибку, что мы не справимся, что мы герои какого-то плохого фильма. Таких моментов было еще много. Например, сын бросался с кулаками на всех детей, которые ко мне подходили. Это была ревность и страх, что мы бросим его, заменим на кого-то другого. Позже, когда я узнала, о беременности, меня охватила паника, что это вернётся», — делится Наталья.
Идеальный план на жизнь
Сейчас Наталье тридцать девять лет. Она встретила будущего мужа в тридцать два. Тогда все, казалось, шло по ее плану: сначала получить профессию переводчика в ВУЗе, потом вырасти в карьере, открыть собственный бизнес и сделать его успешным, попутешествовать. Следующие в списке целей на жизнь — семья и рождение двоих детей.
«Как раз в этот момент мы познакомились с Андреем. Оба живем в одинаковом рабочем ритме, оба закрыли какие-то базовые вопросы в жизни и оба планируем проект „Семья и дети“. В общем, мы примерно так к этому и относились. Сейчас мне кажется, что все события, через которые нам пришлось пройти, были для того, чтобы мы стали больше людьми, а не идеальными бизнес-планами собственных жизней», — с улыбкой вспоминает Наталья.
Они все просчитали: полгода встречаются, потом свадьба, через 2-3 месяца беременность, через полгода после рождения первого ребенка, вторая беременность. Обследование показало, что оба здоровы и всё хорошо. Но план первый раз дал сбой. Тест показывал одну полоску и через месяц, и через два, и через полгода.
Горькая правда или сладкая ложь?
Этот вопрос начинает мучить приемных родителей еще до того, как малыш приходит в семью и остается с ними все то время, пока правда о биологических родителях спрятана вместе с документами об усыновлении в забытых уголках дома.
Главное желание родителей — это не причинить боли своему ребенку. Вам кажется, что горькая правда может навсегда отравить ему жизнь. Вы словно бы примеряете на себя эту ситуацию, вы размышляете о том, чтобы вы чувствовали, если бы вдруг родители, которых вы любите, оказались неродными. Безусловно, это было бы ударом. И в первую очередь это сокрушающий удар по самооценке: «Я не нужен, от меня отказались, я плохой, хуже, чем другие».
Однако одни отказались, а другие согласились. Вот они, люди, которые любят, заботятся и желают только добра. Если вы смотрите на эту ситуацию глазами ребенка, то видите только факт отказа. А если вы смотрите на нее глазами взрослого человека, то понимаете, что те, кто отказались от малыша по каким-то причинам, не были готовы к его появлению или не могли благополучно воспитать его. Вы же такую возможность имеете, ваши действия были осознаны, вы готовы любить и растить этого человека. А значит, он ничего не потерял, а только приобрел от смены родителей.
И вы, имея жизненный опыт, способны донести эту мысль до своего ребенка и доказать, что отказ биологических родителей не имеет к его личности никакого отношения. Что он лично от этого не стал хуже.
При такой позиции вы не только не травмируете его открытием своего секрета, а добавите в ваши отношения уважения и благодарности.
Представим себя на месте подростка, которому сообщают о том, что мама с папой, которых он помнит с детства, не рожали его, а взяли из детского дома. Один из первых вопросов который возникает в голове в такой ситуации — это «Почему мне не сказали раньше?». Для большинства людей горькая правда действительно дороже сладкой лжи, потому что осознание того, что самые близкие в жизни люди долгое время обманывали, очень болезненно, порой даже невыносимо. Ведь до определенного момента ребенок всю свою жизнь воспринимает через родителей, их слова — истина в первой инстанции. И если вдруг из фундамента доверия выбивается такой основополагающий камень, то под сомнение ставится каждое слово, когда-либо произнесенное близкими людьми. Это может навсегда подорвать доверие ребенка, как ксвоим родителям, так и к людям вообще.
Конечно, можно жить в иллюзорном мире и думать, что мой ребенок никогда не узнает о своем происхождении, однако жизнь, как правило, склонна рано или поздно сбивать с них розовые очки через болтливых соседок, врачей и других людей, которые окажутся в курсе того, что ваш ребенок неродной. И тогда это будет худшим из возможных вариантов.
Наталья, в своем блоге Вы освещаете разные аспекты детского воспитания, отвечаете на очень важные и наиболее частые вопросы родителей. Является ли книга квинтэссенцией детских вопросов родителям?
Первая моя книга «Детям о важном» — это всего пять тем, которые беспокоят детей. Это только одна книга
На практике, подобных вопросов бесконечное множество. И, по мере взросления ребенка, список вопросов растет, а их глубина увеличивается.
Разворот книги «Про Диму»
Ребенок взаимодействует с внешней средой и сталкивается с разными темами, которые ему кажутся непонятными, а иногда неразрешимыми: потерянный плюшевый мишка для ребенка может оказаться бо́льшей трагедией, чем смерть бабушки. Родители, однако, этого не понимают. Если в первом случае они могут обесценить чувства ребенка, сказав, например: «Ну потерялся мишка, ну и что? Никто же не умер», то во втором они нередко совершают психологическое насилие, критикуя ребенка за отсутствие слез или заставляя поцеловать покойника у гроба.
Книга «Про Диму» — «Детям о важном»
Обе эти темы сложны для ребенка, и, в первую очередь родителям, важно прислушиваться к ребенку и задумываться, как себя вести. Читая книгу «Детям о важном», дети получают право обсудить подобные вопросы с родителями
Какие книги Вы бы посоветовали почитать молодым родителям?
«Эмоциональный интеллект ребенка» (Джон Готтман)
Психолог Джон Готтман и его коллеги наблюдали за семьями с четырехлетними детьми вплоть до достижения ими подросткового возраста. Психолог попытался понять, как родители и дети общаются в эмоциональных ситуациях, какие ошибки совершают и каких проблем могли бы избежать. Так появилась эта книга. Я считаю, её надо выдавать в роддомах всем родителям. «Успех и счастье определяются осознанием своих эмоций», — говорит автор.
«Тридцать миллионов слов. Развиваем мозг малыша» (Саскинд Дана)
Это абсолютно гениальное произведение врача-хирурга, специалиста по кохлеарной имплантации (аппарат, который имплантируют слабо слышащему ребенку). В работе со своими пациентами Саскинд поняла, что при одинаковых вводных (два ребенка, две семьи, одинаковый уровень проблем со слухом) через 5 лет можно увидеть совершенно разный результат. Один ребенок достиг всего, а второй так и не научился говорить. Оказалось, что количество и качество слов, которые ребенок слышит ежедневно от родителей, влияют на дальнейший уровень интеллекта и успешность человека. Так что болтовня с детьми, даже не несущая особого смысла, — только на пользу ребенку. Но в целом это лишь часть того, что описывает книга.
«Взрослые дети эмоционально незрелых родителей» (Линдси К. Гибсон)
Книга нужна тем, кто пытается понять себя: свои реакции, поведение, свои эмоции и обиды. Она о тех взрослых, кого воспитывали через подавление, манипуляции, неприятие. Она о каждом из нас, потому что в российском обществе нет культуры уважения детства. В ней можно много увидеть и попытаться остановить этот цикл.
«Ваш непонятный ребёнок» (Екатерина Мурашова)
Одна из немногих книг, которая хорошо рассказывает о детях от дошкольного возраста и до переходного периода. Простой для понимания текст с множеством ярких и исчерпывающих примеров.
«Общаться с ребёнком. Как?» (Юлия Гиппенрейтер)Это классика жанра! В книге много частных советов, без копания в глубину психологии. Ситуации описаны простым и понятным языком и, главное, советы легко применимы на практике.
«Книга вопросов и ответов» (Юлия Гиппенрейтер)
Книга о ревности, смерти и о том, почему надо учиться и так далее.
