Дети и тема смерти в современном мире
Хотя существует закон, запрещающий производство товаров вредящих психике детей, в магазинах появляется все больше игрушек так или иначе представляющих смерть. Маленький потребитель желает нового монстра? Но так ли это? Если бы не реклама, наличие фильмов-ужастиков и игрушек, сделанных на их основе, ни дети ни их родители не покупали бы подобную продукцию.
От мультфильма, где героини ведут себя и одеваются весьма вульгарно перекидывается мост к подростковым субкультурам. В них смерть представлена как нечто возвышенное. Уход из жизни позиционируется как поступок сильного человека не понятого миром. Подростков откровенно призывают к суициду в соцсетях. А все начинается с невинных игрушечных-монстриков, так полюбившихся детям.
Поэтому не спешите баловать вашу маленькую принцессу покупкой очередных кукол Монстер Хай. Когда дети играют в смерть, стремясь понять окружающую жизнь и борясь со страхами – это одно. Но когда они с помощью кукол-монстров уходят от реальности в мир, где смерть позиционируется как нечто прекрасное — другое.
История восьмилетней девочки
На нашей первой встрече Маша спокойно рассказала мне, какой жестокой насильственной смертью погиб её отец два года назад.
На нашей второй встрече я сообщил ребёнку, что её мама умерла.
На третьей встрече Маша рассказала мне сон, который ей приснился пару недель назад, когда она лежала в больнице:
«В плату пришёл врач с ножом, чтобы убить меня. Он стал меня душить, и я в ужасе проснулась».
У девочки серьёзное заболевание, поэтому она регулярно проходит лечение в стационарных условиях и по много часов лежит под капельницами.
Также она поделилась своим страхом спать на первом этаже у окна, потому что могут забраться грабители, чтобы убить и ограбить её. В этот же день она рассказала, как на её глазах умерла бабушка, когда Маше было 5 лет:
«Я пришла утром в комнату к бабушке и начала будить её. Бабушка открыла глаза, выдохнула и умерла. Хорошо, что мама была дома, иначе я бы выпрыгнула в окно от страха».
Для ребёнка в нашей культуре Маша слишком много раз сталкивалась с фактами смерти близких людей и возможностью своей собственной смерти. Этично ли оставить её один на один с этим опытом, мыслями, страхами, заблуждениями?
Читать бесплатно онлайн Разделяя боль. Опыт психолога МЧС, который пригодится каждому — Лариса Пыжьянова
ООО ТД «Никея», 2020
Пыжьянова Л. Г., 2019
* * *
Лариса Пыжьянова
Психолог, кандидат психологических наук, более 10 лет работала в Центре экстренной психологической помощи МЧС России. Участвовала в ликвидации последствий 45 чрезвычайных ситуаций и работе более 40 телефонных «горячих линий» во время ЧС.
Автор нескольких десятков научных и научно-популярных работ.
Удостоена государственной награды РФ медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени и восьми ведомственных наград.
Работает психологом в детском хосписе «Дом с маяком».
«Работая в МЧС, я осознала ценность жизни здесь и сейчас. Пока мы вместе, надо любить, ценить, беречь близких и помогать друг другу».
Тамара Амелина
Училась на механико-математическом факультете МГУ им. Ломоносова. В журналистике с 2009 года. Победитель конкурса, проходившего в 2018 году в рамках Школы социальной журналистики Фонда Андрея Первозванного, интернет-журнала «Батя» и издательства «Никея» совместно с Лабораторией «Однажды».
Десять лет публиковалась на портале www.pravmir.ru. В настоящее время сотрудничает с интернет-порталом «Такие дела», www.donorstvo.org, журналом «Редкие болезни». Соавтор и редактор-составитель нескольких книг по психологии.
«Когда в жизнь врывается беда, тяжело найти силы продолжать жить, не сломаться, не упасть духом. Сложно быть рядом со скорбящим человеком – поддерживать, принимать все его реакции и в то же время не стать еще одним горюющим рядом».
Предисловие
Каждый раз, когда я слышу сообщения о чрезвычайных ситуациях и фразу «с родственниками и близкими погибших работают психологи МЧС», я вспоминаю, что несколько лет назад сама была этим «близким погибших». Семья моих друзей попала в ДТП, и я тогда старалась поддержать подругу, у которой в один миг погибли муж и трое детей, а младшая дочка получила очень тяжелые травмы. Удивительно, но мне казалось, будто со мной-то все в порядке, и только потом пришло понимание, что я тоже находилась в состоянии глубокого шока, и опытные специалисты на ЧС работали не только с подругой, но и мне незаметно и деликатно оказывали психологическую помощь.
Позднее я сделала несколько интервью с психологом МЧС Ларисой Пыжьяновой, опубликованных на интернет-портале «Православие и мир»
Эта работа очень помогла мне в переживании своих потерь, и по откликам читателей сайта было очевидно, как важно рассказывать о том, что происходит с человеком в беде и каким образом люди могут справиться с отчаянием, потеряв близкого человека. Тогда и возникла идея о книге «Разделяя боль»
Книга написана от лица Ларисы. На разных примерах из своей жизни и практики она рассказывает, как работают специалисты на чрезвычайных ситуациях, что такое этапы горевания, что происходит с человеком, когда он сталкивается с утратой или смертью. «В то же время, – подчеркивает Лариса, – при встрече с переживаниями и чувствами, владеющими человеком в критический момент, рассыпаются все классификации, прогнозы и советы по „поиску ресурсов“. Нет одинаковых слов, и нет одинаковых людей – одному человеку какие-то слова дадут силы, а другого они приведут в отчаяние. Как и нет правильного и неправильного поведения, когда человек горюет».
Продолжить чтение
Лариса Пыжьянова
Психолог, кандидат психологических наук, более 10 лет работала в Центре экстренной психологической помощи МЧС России. Участвовала в ликвидации последствий 45 чрезвычайных ситуаций и работе более 40 телефонных «горячих линий» во время ЧС.
Автор нескольких десятков научных и научно-популярных работ.
Удостоена государственной награды РФ медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени и восьми ведомственных наград.
Работает психологом в детском хосписе «Дом с маяком».
«Работая в МЧС, я осознала ценность жизни здесь и сейчас. Пока мы вместе, надо любить, ценить, беречь близких и помогать друг другу».
Понимание детьми смерти
Ада Мауэр выдвинула интересную гипотезу, согласно которой интеллектуальные предпосылки для понимания смерти у детей есть уже в младенческом возрасте, до того как они могут говорить. Младенцы понимают бытие и небытие (наличие и отсутствие игрушки) и имеют к этому соответствующее эмоциональное отношение. Также младенцы способны понимать конечность, то есть что не все вещи возвращаются – некоторые исчезают навсегда.
Сильвия Энтони в результате своих исследований пришла к выводу, что дети начинают понимать смерть с двухлетнего возраста.
Согласно последним научным данным уже трёхлетние дети понимают конечность, необратимость смерти и её принципиальное отличие от сна.
Также многие трёхлетние дети способны отличить спящее животное от мёртвого. Малыши в этом возрасте понимают, что смерть связана с прекращением жизненных функций: внешне наблюдаемого движения, работы внутренних органов и способности чувствовать.
С шести лет дети начинают понимать универсальность смерти, то есть смертность каждого живого существа. С девяти лет дети осознают другие стороны универсальности смерти: неизбежность смерти для всего живого (даже для детей) и возможность её наступления в любой момент. В этом возрасте у ребёнка завершается формирование естественно-научного понимания смерти, которое ничем не отличается от понимания этого явления взрослыми.
Любопытно, что с возрастом понимание некоторых аспектов смерти «ухудшается». То есть дошкольники могут иметь более адекватное представление о ней, чем взрослые. Наша культура активно препятствует осознанному отношению к смерти, навязывает систему психологических защит. Может, поэтому так распространено курение? Несмотря на то, что на каждой пачке сигарет крупными буквами написано «КУРЕНИЕ УБИВАЕТ», миллионы курильщиков, как бы не видят эту надпись, как бы не понимают её фатальный смысл.
Понимание ребёнком различных аспектов смерти не имеет чёткого линейного развития и зависит от интеллектуальных способностей, общебиологических знаний, культурной среды и, в огромной степени, от личного опыта столкновения со смертью. Также большое значение имеет личностная тревожность.
Таким образом, нижней возрастной границы, начиная с которой с детьми можно говорить о смерти не существует. Любой ребёнок, едва освоив достаточный словарный запас, может начать задавать вопросы о смерти. Взрослых обычно такие вопросы застают врасплох. Родители ломают голову, как объяснить ребёнку его появление на свет. И абсолютно не готовы обсуждать с ребёнком, как он и другие покинут этот свет.
Как проявляется интерес детей к теме смерти
Трехлетний малыш ничего не поймет даже если умрет близкий родственник. Может только спросить, например: «Зачем привезли к нам новый ящик с крышкой?». Что такое смерть дети начинают осознавать лет в пять, когда у них развивается познавательный интерес. Им не обязательно видеть смерть родственника или соседа в непосредственной близости.
Дошкольники что-то увлеченно склеивали из спичек. Родителям, которые занимались своими делами было не до того, чтобы вдаваться в подробности
Обратили внимание только тогда, когда дети позвали их, чтобы показать свои шедевры. Оказалось, что из спичек они создавали… гробы для мух
Планировалось их покрасить и положить туда мертвых насекомых.
Веселая игра, не правда ли? Мамы пришли от нее в шок, и поторопились выкинуть все, что создали их любознательные дети, пытаясь оградить детей от развития ужасного сценария. Но вся проблема в том, что тормозя детей, родители только увеличивают их любопытство. Происходит примерно то же, что в сказках о Синей Бороде, где нельзя было входить в запретную комнату. Но когда говорят «нельзя», сразу «очень хочется». Но раз мама не разрешает что-то делать, нужно делать так, чтобы она не видела и не знала.
Необходимо научиться отвечать на сложные вопросы, когда их задают, какими бы тяжелыми и неприятными они не были. Ребенок имеет право знать о жизни и смерти то, что ему нужно знать, а не то, что мы хотим.
Как сообщить ребёнку о смерти мамы?
Я восьмилетней Маше сообщил о смерти мамы тоже спокойно, кратко и просто:
— Маша, ты же знаешь, что твоя мама была больна?
— Да.
— К сожалению, она умерла, — сказал я, глядя ей в глаза. Маша заплакала. Я сел рядом с ней на диван и молча обнял за плечи. Некоторое время она плакала, я просто сидел рядом. Потом, всхлипывая, Маша сказала, что она была готова к такому сообщению:
— Я так и знала! Это потому что она курила. Я же говорила ей не курить! – Девочка на протяжении нескольких недель или месяцев видела симптомы тяжёлой болезни у матери и некоторые из них назвала. Затем Маша стала задавать уточняющие вопросы:
— А когда мама умерла? А откуда вы знаете, что она умерла? – Я дал ей полную информацию. Маша очень умная, очень адаптивная девочка, поэтому дальше она, как и мама Форреста Гампа, завела речь о жизни, о её дальнейшей жизни:
— Что теперь со мной будет? Меня удочерят родственники!
— Маша, тебе не стоит об этом беспокоиться, ты не останешься без заботы. Пока ты поживёшь у нас. Ведь у нас нормальные условия жизни? Тебя кормят, одевают, заботятся о тебе, оказывают медицинскую помощь. Возможно, кто-то тебя удочерит, возможно, это будут твои родственники. В любом случае, ты не останешься одна без поддержки взрослых.
— А как я пойду в школу?
— В школу пойдёшь, как и раньше. Социальный педагог позаботится, чтобы тебя приняли в школу. – Поговорив ещё немного и вполне успокоившись, Маша сказала, что хочет вернуться в группу к другим ребятам.
Близкие родственники умершего
Один из самых сложных этапов жизни – это момент, когда умирает любимый человек. Мы скучаем по его физическому присутствию, объятиям и голосу — короче говоря, тем физическим атрибутам, которые мы связываем с нашей семьей, друзьями или близкими родственниками.
Трудно, принять тот факт, что от нас навсегда уходит близкий человек и переходит на следующий этап существования. Но жизнь совершает новый поворот и предлагает вам возможность увидеть другую сторону смерти.
У вас появляется шанс осознать, что ваш умерший родственник был намного больше, чем просто телесным образом: кожей, мышцами и костями. Речь идет о духовной, а не физической составляющей человека.
Ведь тело являлось лишь его земной оболочкой, внешней маскировкой, в которой некоторое время находилась нерушимая сущность человека.
Смерть ваших близких, помимо страдания и горя, приносит вам новое открытие и понимание, вам предоставляется возможность укрепить ваши отношения, связанные с душой близкого вам человека.
Это понимание поможет вам пробудиться и осознать то, что ваши ушедшие близкие это гораздо больше, чем просто физическая оболочка.
Вот 8 важных вещей, которые вы должны понимать про смерть своих близких.
«Молчание — золото». Насколько применимо это выражение к теме смерти
Шестилетнего ребенка отвезли к болеющей, но еще живой бабушке. После ее смерти придумали красивую историю о переселении бабушки далеко-далеко, в красивый дом. Еженедельно передают от нее приветы и искренне верят, что сделали все для блага ребенка.
И все бы хорошо, только у ребенка появились судороги, навязчивые повторяющиеся действия, да и вообще какой-то нервный стал. Мама шестилетнего мальчика удивилась, узнав, что с ребенком нужно говорить о смерти. Как оказалось, она сама очень боится этой темы, и всегда старается заговорить о чем-то другом, спрятаться, сбежать. И это не единственный известный мне подобный случай.
Ребенок видит, что мама плачет, понимает, что случилось что-то плохое, но не знает что именно. Ему говорят, что все хорошо, что ничего не произошло. Только почему-то все грустят. Значит близкие люди его обманывают. Ему как будто запрещают говорить о своих чувствах, проживать их. И приходится ребенку справляться самому.
Способов справиться в запасе у ребенка мало. В основном это психосоматика — реакции тела. Судороги, моргания глазами, ковыряние в волосах, стремление грызть ногти — самые распространенные способы ребенка справиться с непростыми чувствами.
Подсознательно ребенок знает правду. Любую ложь, фальшь, секреты малыш уловит «на ура». Уровень тревоги повысится. Появятся страхи, навязчивые действия, ночные кошмары. Естественные для детей страхи — темноты, остаться одному, отпустить маму — тоже говорят о наличии у ребенка страха смерти.
Неназванная эмоция — это самое страшное. Малыш чего-то боится, что-то чувствует, но не знает что это. Он не знает, что это нормально, что это есть у всех, что с этим можно справиться. Когда родители озвучивают, называют его страхи — становится спокойнее.
Вспоминаю свои чувства, когда в 15 лет из разговора родителей узнала о тяжелой болезни бабушки. Конечно, никто не торопился поговорить об этом со мной, не до того было… Это были самые ужасные две недели. Я ни с кем не могла разделить ужас, который творился у меня в душе. Нельзя ни поговорить, ни поплакать, ни задать вопросы… Кажется, что можно только молчать. Облегчение наступило, когда страшный разговор все-таки состоялся. Теперь я была не одна, теперь можно было говорить и чувствовать, а не держать все внутри себя.
«Мама тоже так боялась. Но она справилась, справлюсь и я». Чувства названы, открыты. О них можно говорить, их можно проживать и чувствовать. Это как тяжелый мешок, который, наконец, можно нести с кем-то вдвоем. Уже не так тяжело, не так страшно.
Не молчать!
Часто родители не замечают того, что их ребенок вырос и уже осознает тот факт, что жизнь заканчивается. В таких случаях вопросы ребенка о том, что такое смерть и что происходит после нее, ставят взрослых в тупик, а порой настораживают и пугают настолько, что такие темы попадают под строжайший запрет и не обсуждаются.
Родители не знают, как правильно начать разговор с ребенком на такую деликатную тему, поэтому стремятся переключить его внимание на что-нибудь другое, заставить его не думать о плохом. Не нужно бояться того, что ребенок сильно испугается, столкнувшись с реальностью, Поверьте, неизвестность пугает гораздо больше
Однако, учитывая детскую ранимость, слова нужно подбирать очень аккуратно. Запомните, что:
Не нужно бояться того, что ребенок сильно испугается, столкнувшись с реальностью, Поверьте, неизвестность пугает гораздо больше. Однако, учитывая детскую ранимость, слова нужно подбирать очень аккуратно. Запомните, что:
- мудрые родители никогда не будут ругать ребенка за то, что он задал вопрос о смерти, а доходчиво все объяснят, ответят на все вопросы.
- разговор о смерти стоит начинать только тогда, когда ребенок к нему готов, такими «сигналами к действию» нередко являются детские вопросы;
- разговаривать стоит честно и открыто. Дети очень хорошо чувствуют ложь, они с легкостью вычислят ее по движениям рук, глаз, даже по положению тела.
- нужно слушать то, что хочет сказать или спросить ребенок. Обязательно отвечать, подбирая понятные и простые слова, доступные для понимания. Так, стоит избегать выражений «ушел далеко-далеко», «заснул навечно». В силу своего возраста, ребенок не в состоянии понять таких фраз.
«Приготовься, зайчик мой, папа скоро умрет»
– Какие еще ошибки взрослые могут совершать?
– Самая главная ошибка – вранье. Если вы этого не сделали, все остальное поправимо. Вранье не только фактическое, вранье – это, в том числе, когда испытывают одно, демонстрируют другое. Это единственная непоправимая ошибка, со всем остальным можно работать.
И на каждом остром повороте в жизни он будет возвращаться к этой ситуации и придумывать себе новые и новые штуки. Если бы ему сказали: «Все плохо, мне позвонили, отец умер», он бы так это и помнил. А теперь он может придумывать, что папа хотел что-то сказать, что можно было что-то сделать по-другому. Это уже никак не проработать, это та травма, которая останется с ним до конца. И сколько раз она еще вылезет, мы не знаем.
– Если это не внезапная смерть, а длительная болезнь, онкология, например, – как вести себя с ребенком? Когда его начать подготавливать?
– Я – материалист, но здесь у меня позиция, перекликающаяся с православием: мы не знаем, как будет. Если все сказали, что человеку осталось жить месяц, а за этот месяц изобретут экспериментальное лекарство и введут ему, или соберут денег и отправят в Израиль, а там что-нибудь сделают, и он еще десять лет проживет? Ребенок вырасти успеет, а ему уже сказали: «Приготовься, зайчик мой, папа скоро умрет». Знаете, это не нам судить.
– Если врачи сказали, что это терминальная стадия, и осталось несколько дней?
– Если мать считает нужным и если ребенок большой, у него можно спросить: «Папе совсем плохо, хочешь ли ты увидеться?» Но не говорить «попрощаться». На это есть право только у умирающего человека. Если он сочтет нужным сказать: «Сын мой, мне совсем плохо, хочу сказать тебе, помни, никогда не предавай своих друзей», – он имеет на это право. А вот вы не имеете. Вы не знаете, какая встреча будет последней, не надо заранее говорить это.
– А если ребенок потом вырастет и скажет: «Вы знали, что он умрет, но не дали мне с ним попрощаться»?
– Вы как раз это и скажете: нам говорили, что это возможно и очень вероятно, но мы не боги. Это если больной человек находится в больнице, вот дома – другой вариант. Ребенок живет с этим, он видит, что происходит, он видит, как все изменяется. И, соответственно, он спрашивает: «Папа умрет?» И вы говорите ему: «Возможно. Мы пытаемся его спасти, и он очень старается поправиться, но это возможно».
– В фильмах говорят: «Дети, попрощайтесь с отцом!»
– Да, есть такая традиция. Но помните, там, как правило, сам человек и говорит: «Приведите ко мне моих детей попрощаться». Не вы – судья, он сам, умирающий, что-то может, или Бог, если Он есть.
– Брать ли ребенка на похороны?
– Это зависит от традиций семьи: если вы считаете нужным взять ребенка на прощание, но не брать его на кладбище, делаете так. Если считаете нужным оставить его с няней, а самой пойти на похороны, значит, делаете так.
– А если мама, сама только что потерявшая мужа, никак не может сообразить, как лучше поступить? Она и хочет дать возможность попрощаться, и боится, что общая атмосфера похорон еще больше травмирует детскую психику.
– Если у вас нет традиций, и вы не можете сообразить, что вам делать, абсолютно уместно посоветоваться со старшими членами семьи или с психологом. Вплоть до звонка по телефону доверия: это острый момент, здесь вам может подсказать специалист. Вы скажете свои аргументы за и против, вам зададут несколько вопросов, и вы поймете, чего на самом деле хотите. Никаких правил здесь быть не может, потому что современные семьи очень разные в плане соблюдения традиций. Двести лет назад таких вопросов просто не возникало, всем было известно, что делают в этой деревне в случае смерти, все знали, у кого какая роль, кого зовут, кого не зовут. А сейчас полная свобода.
Чем вызван интерес детей к мрачным темам
Играя в смерть, дети часто пытаются преодолеть страх.
Девочка нарисовала странные картинки. На них волк съедает Красную Шапочку, но делает это постепенно. Сначала она оказывается у него в пасти, а потом в огромном животе. Рисунки приводят маму в ужас. «Да ребенок просто боится» — заключает бабушка. «Боится?- удивляется мама. – Но другие дети не боятся, когда им читают сказку. Или с нашей девочкой что-то не так?»
После работы с психологом, выяснилось, что действительно «не так». Когда ей было четыре года, она вместе с мамой и ее подругами застряла в лифте, и у взрослых теть началась паника. Они стали звонить в соответствующие службы и кричать, что задыхаются в лифте, и скоро умрут, если их не освободят в ближайшее время. Неудивительно, что ребенок пережил стресс.
Детям легко внушить страх. Порой взрослые делают это намеренно, чтобы оградить ребенка от нежелательных контактов и проблем. Иногда это происходит неконтролируемо. Стараясь защититься от страха, дети прорабатывают тему смерти до мельчайших деталей.
Существует психологический прием, помогающий снять проблему путем ее проговаривания и повторения. Дети стараются преодолеть страх смерти, используя прием на подсознательном уровне.
Во-первых, необходимо понять почему в играх и рисунках чада появились мрачные темы. Во-вторых, поговорить с ним о происшествии. Он увидел, как машина сбила собаку? Поговорите с ним об этом спустя некоторое время, но не задавайте прямых вопросов. Просто похвалите его за то, что он не плакал и был на высоте. Возможно, нужно вспомнить о том, что в детстве с вами произошла подобная история, и увиденное еще долго стояло перед глазами. Так вы исполните роль психотерапевта для вашего малыша.
Вступление
Еще никому не удалось прожить жизнь и ни разу не испытать горе, не потерять близкого, но каждый раз у человека в беде возникает вопрос: как и зачем жить дальше? Он как будто шел по ровной дороге и внезапно упал в пропасть. И теперь ему кажется, что это навсегда.
Действительно, первое время после потери бывает очень тяжело, невыносимо тяжело, будущее видится исключительно в мрачных, черных тонах. Но если сначала все дается через огромное усилие – приходится заставлять себя просыпаться и просто дышать, то потихоньку жизнь опять заявляет о своих правах. Мир постепенно снова обретает краски. Приходит момент, когда получается вынырнуть из бездны горя и оглядеться. И тогда становится ясно, что мир существует, жизнь продолжается.
Часто приходится слышать: «А как вы утешаете людей?» Я отвечаю, что можно утешить ребенка, потерявшего игрушку, но нельзя утешить того, кто потерял близкого. Единственное, что для него можно сделать в этот момент, – помочь осознать потерю и ее безвозвратность. То есть сделать то, чему сопротивляется все его существо
Осознать и принять факт смерти очень важно, иначе человек не сможет жить дальше, застынет и остановится в своем страдании. Но горе не уничтожает жизнь, это часть жизни
Горе – это процесс. А процесс имеет начало и конец.
Меня глубоко впечатлил рассказ женщины, которая потеряла мужа и осталась одна с тремя маленькими детьми. «Я настолько погрузилась в свое горе, что перестала замечать детей, я все время плакала. Не знаю, до чего бы я дошла, если бы однажды младший ребенок не спросил: „Мама, а хорошо уже не будет никогда?“ В тот момент я словно вынырнула из горя. Я увидела своего робкого и очень печального ребенка и сказала: „Хорошо будет, сынок, но по-другому“».
В этом правда: хорошо будет, просто по-другому. Но сначала нужно научиться жить без близкого человека, который умер. Это очень непросто – пережить и переработать свое горе, чтобы, сохранив любовь и память об умершем, пойти дальше по жизни без него.
Я часто жалею, что не могу проследить судьбу человека после ЧС. Во время работы эмоционально сплетаешься с людьми, и очень хочется удостовериться, что да, человек сумел справиться с горем, преодолел отчаяние, живет полной жизнью. Но ни психологи, ни спасатели не встречаются с пострадавшими. Они были с людьми в самый тяжелый период их жизни, который полностью забыть вряд ли получится, но его можно пережить и вернуться к нормальной жизни. А встреча с человеком из того страшного прошлого может отбросить назад.
Я помню всех, с кем работала в ЧС. С кем глаза в глаза, рука в руке ходила опознавать близких, искала и не находила слов, чтобы хоть как-то поддержать. Я помню тех, кто плакал у меня на плече, кто тряс меня за отвороты форменной куртки и кричал: «Пустите нас туда, мы будем сами рыть и искать! Если бы твой ребенок там был, ты бы копала, пусти!!!» Тех, с кем сидели бок о бок, просто сидели молча или искали, за что же зацепиться прямо сейчас, чтобы не рухнуть в пропасть отчаяния. Я не могу и не хочу их забывать. Они стали частью моей жизни, изменили меня, мои ценности и смыслы.
Помню молодого человека, почти мальчика, с которым пошла на первое в своей жизни опознание. Он стоял у входа в морг, его трясло, а родственники, взрослые тети и дяди, толкали его в спину и говорили: «Ты должен идти, это ж твоя мамка, ты и иди смотреть». Он никак не мог сделать шаг. Мне тоже было страшно, но что значил мой страх в сравнении с состоянием этого парня, с тем горем, которое на него обрушилось и которое ему прямо сейчас предстояло до конца осознать? Поэтому я взяла его за руку и сказала: «Пойдем, смотри мне в глаза и просто пойдем».
Помню последнюю ЧС, на которой я работала. Это была авиакатастрофа, близкие приезжали на опознание, но многим опознавать было некого, и им надо было как-то об этом сообщить.
