Медведь на липовой ноге
Жили-были старик со старухой, вот, сначала-то. Вот и захотелось старухе мяска, медвежатинки, не хочет коровятенки, хочет медвежатинки.
— Сходи, дедко, в лес, принеси мне медвежатинки.
Вот дедко утром встал ранехонько, поел, оделся, топор с собой взял и пошел в лес. Конечно, зимой дело было, на лыжах, идет-идет по лесу, думает: «Ничего мне не найти, медвежатинки». Шел да шел, близко ли далеко ли, низко ли высоко ли, но потом, наконец, он нашел берлогу. Парок валит из берлоги, там дышит медведь, лежит, спит в берлоге. Подошел, как хорошо медведя нашел. Зашел в берлогу – медведь так крепко спал, что не проснулся. Ему ногу отрубил заднюю, а не проснулся медведь. Вот ногу он взвалили на плечо и поехал домой. Приехал домой, бросил под порогом эту ногу и говорит:
— Бабка, я тебе медвежатинки принес.
Так он ей сказал-то, забыла как, ловко сказал, забыла, ну. Надо жарить медвежатины дак мяса принес дак. Она эту ногу очинила сама без его и давай жарить медвежатину. До поди дожарена, дожарена, только нога-то тут лежала, он пришел вечером поздно из лесу:
— Завтра будем жарить мясо, не сегодня.
Ну вот. А медведь вот проснулся, у его ноги-то нет. Есть захотелось, надо идти находить пищу себе, да где найдешь-то без ноги-то. Ну он вышел да на трех ногах и поскакал и пошел по следу. Видно, запах вот слышит дак по запаху и пришел к ихнему дому и стучит, а идет да приговаривает: «Скрипи нога, скрипи липовая, скрипи березовая, по селам спят, по деревьям спят, одна старуха не спит, на моей коже сидит, мое мяско жрет, мою шерстку прядет. Съем, съем эту старуху!».
Бабка заревела:
— Дедко, чего будет? Съест медведь нас.
— Не бойся, бабка, не съест!.
Выбросили сначала ему петуха. Он забрал этого петуха медведь дак че медведю петух? Дак дошел до лесу, съел да и все. Обождал немножко, ему опять есть захотелось, опять пошел к дедке да бабке. Выбросили ему овечку. Овечку на плече да опять пошел в лес, хромает, вот храмлет-то, худо медведю-то было, хромому-то ходить-то. Съел овечку, до чего доходил, что, доскрипел ногой-то, что ему и коровушку отдали и лошадку отдали, все отдали медведю – только не ешь бабку да дедка. Все, больше нечего дать. Приходит, стучит: «Скрипи нога, скрипи липовая, скрипи березовая, по селам спят, по деревьям спят, одна старуха не спит, на моей коже сидит, мое мяско жрет, мою шерстку прядет. Съем, съем эту старуху! Съем!». А нечего бросать-то больше медведю-то. Старик говорит:
— Бабка, полезай в печь, я тебя заслонкой закрою, а я на печь залезу, — старик вот.
Старик на пече, бабка в пече, подпольницу открыли в подполье. А он ночью приходил, темно было. Вот. Ворота выломал, двери выломал, зашел в избу и ходит и приговаривает: «Скрипи, нога, скрипи липовая». Они лежат на печи да в печи, — боятся. До чего доходил медведь вот по избе-то, что попал в подпольницу-то, подполье, дом вот большой у них был дак подполье-то глубокое. Провалился в подполье-то, дедко тут вскочил с печи, закрыл подпольницу и помелом подпер вот, подпольницу да потолок – не выскочит. Говорит:
— Бабка, вылазь из печи, бежи за мужиками по деревне.
Бабка выскочила из печи и побежала:
— Идите, у нас медведь, в этой, в подполье.
Ну, вот хто с вилами, хто с лопатой, хто с топором, пришли к ним мужики, залезли в подполье и убили медведя. Вытащили, ошкурили, вот когда еще мясо-то начали жарить-то. Вина принесли, пива принесли на стол, самовар согрели, стали медвежатину кушать. Вот. Я тоже там была и мед и пива пила да в рот не попало, вся моя сказочка – кодочик да палочка.
Siam 06.07.17Вологодская обл., Сямженский р-н, Режский с/с, д. Колтыриха;исп. Старикова Мария Ивановна (1931 г.р.);зап. Мариничева Ю.Ю., Туминас Д.К.(2006)
