«федотка» корней чуковский

Популярные материалы библиотеки:

Пантениса

На паствѣ двумъ сердцамъ любовь во снѣ не зрѣлась.
И вдругъ зажглась она, зажглась и загорѣлась:
Въ минуту въ той и въ той премѣна головѣ.
Пастушка, гдѣ пасла, сидѣла на травѣ,
И сидячи она ягненка лобызаетъ.
Пастухъ открыти ей свою любовь дерзаетъ.
О естьли бъ дѣвушка то здѣлалось тебѣ,
Что я почувствоваль теперь тя зря въ себѣ!
Препроводилъ бы я свою въ утѣхѣ младость,
И пребыла бъ со мной моя до гроба радость.
Я главнымъ бы часомъ сей жизни, часъ почелъ:
Онъ былъ бы для меня какъ патака для пчелъ,
Какъ дождикъ ради нивъ, когда въ поляхъ засуха:
Для Лизимахова то Пантениса духа.
Когда я подлинно пастухъ тебѣ мила;
Тужу, что я давно твоею не была.
Онъ чувствуетъ любовь не знавъ любовной муки,
И Пантенисины цѣлуетъ нѣжно руки.
Почто любовь мя ты къ ней долго не влекла!
Въ веселіи бы жизнь моя давно текла.
Подобіемъ какъ ты по времени мороза,
Выходитъ изъ пучка прекрасна въ мнѣ роза,
И распускается въ воздушной чистотѣ,
Въ прелѣстной зрѣнію Зефира красотѣ,
Когда весна сіи долины обновляетъ,
И Флора олтари въ лугахъ постановляеть,
Во цвѣтоносной сей долинѣ, гдѣ пасемъ.
Когда жъ драгая здѣсь мы жертву принесемъ?
Когда разсмотрится поступокъ твой подробно,
И впрямь узнаю я, что я мила подобно.
Сіе мнѣ радости и больше приключитъ:
И ужъ меня съ тобой ни что не разлучить.
Увидя вѣрность я не рѣчью, самымъ дѣломъ,
Предамся въ вѣкъ тебѣ душею я и тѣломь.
Довольно ли къ любви единыхъ лишъ рѣчей?
Широкая рѣка въ источиикѣ ручей,
Пшеница кажется въ началѣ намъ травою,
Нарцисъ и лилія во всходѣ муравою:
Безъ перья видимъ мы во всякомъ родѣ птицъ,
Во пухѣ лишъ одномъ изшедшихъ изь лицъ.
Моя тобою кровь до нынѣ не горѣла:
Велика страсть моя. Однако не созрѣла.
Созрѣй ея, созрѣи, созрѣй скоряе страсть,
И дай скоряе мнѣ вкусить желанну сласть!
Являй любовь, являй, что онъ не лицемѣренъ,
Что вправду любитъ онъ и будетъ вѣчно вѣренъ!
Произноси скоряй любовь сей сладкій плодъ!
Разлѣйся ты скоряй источникъ быстрыхъ водъ.
По сихъ рѣчахъ они въ кустарникахъ гуляютъ,
И болѣе еще другъ друга распаляютъ.
Пастухъ еще сильняй почувствовалъ любовь:
Сильняй еще и въ ней тогда кипѣла кровь.
Пастушка то узнавъ хотя и ужаснулась;
Но страшный видя сонъ пастушка не проснулась.
Не дѣйствуетъ ужъ руль, мчать лодку паруса,
И нанеслась на мѣль пастушкина краса.
Пастушка пастуху желанье увѣнчала:
Кипѣлъ пастухъ, она кипѣньемъ отвѣчала:
И говоритъ по томъ: теперь твой жаръ жестокъ;
Но естьли сей когда замерзнетъ кипетокъ!
Когда всплыветъ на днѣ рѣки ложащій камень,
Тогда утихнетъ мой къ тебѣ драгая пламень.

Анализ стихотворения «Федотка» Чуковского

Первая публикация «Федотки» Корнея Ивановича Чуковского состоялась в годы Великой Отечественной войны.

Стихотворение создано в 1923 году. Его автору чуть за сорок, к этому времени он уже признанный литературный критик, впрочем, его собственное творчество то и дело подвергается остракизму. К. Чуковский женат, отец четверых детей. Жанр – сиротское причитание в народном духе, жалоба; размер, как водится, хореический, рифмовка парная, которая в конце становится холостой. А это уже верный признак знаменитой корнеевой строфы, которой написаны все известные сказки писателя. Главный герой – мальчик Федотка. Лет ему, должно быть, от двух до пяти – вряд ли К. Чуковский стал бы писать о мальчишке другого возраста. Ведь именно этот – самый изученный, самый непосредственный. Писатель и в этом коротком почти экспромте следует своим же правилам: никаких поэтических, книжных эпитетов, долой замысловатые прилагательные. Для детской речи «бедный, несчастный» — одни из самых универсальных понятий. Они наглядны и доступны ребенку самого малого возраста, порождают эмоциональный отклик в сердце читателей и слушателей. Итак, вышепоименованный малыш – сиротка. В самой форме слова слышится что-то дополнительно жалостливое. А тут он еще заливается слезами. Даже черствый человек вознегодует над его обидчиками. Ведь у него «нет никого». Впору представить героя с протянутой рукой, поющего под шарманку трогательные песенки. Наверняка он голоден, бос, а то и не стрижен. «Кто пожалел бы его»: конечно, только взволнованный читатель, да и то спустя много лет. И вдруг интонация меняется. Оказывается, у несчастного бедного мальчика нет никого, кроме мамы с папой, дяди с теткой и дедушки с бабушкой. Действительно, семья не из крупных, всего-то шесть человек. Однако это уже и не сиротка вовсе. В чем же дело? А дело в том, что вся эта родня тиранит сыночка и внучка, заставляет умываться, убирать за собой игрушки, не шуметь в гостях и есть только здоровую пищу, лапшу, например, и кисель, а не всякие шоколадки. Просто бесчеловечное отношение, одним словом. Между тем, поэт и здесь ненавязчиво изображает для детей естественные семейные и родственные связи. Горький плач оборачивается обыкновенным капризом, а это уже вызывает заслуженный смех каждого послушного (и не очень) ребенка, которому прочли эту душещипательную историю. Перечислительная градация усиливает комический эффект.

Первым иллюстратором «Федотки» К. Чуковского был художник В. Конашевич.

—————

Конец стихотворения — все стихи в оригинале.

Стихотворная библиотека. Становитесь участником и публикуйте свои собственные стихи прямо здесь

Стихотворное чудовище — многоязычный сайт о поэзии. Здесь вы можете читать стихи в оригинале на других языках, начиная с английского, а также публиковать свои стихи на доступных языках.